Сережа доскакал до кухни и плюхнулся на табурет.
- У меня левая нога не слушается мозга, - сообщил он маме. Мама выронила из рук тряпку, которой чистила плиту.
- Объясни, пожалуйста.
- Я сейчас по телику услышал, что у человека руки-ноги работают, потому что им мозг команды дает. И сердце, и кишки, и печенка. Как ты думаешь, это правда?
- Я думаю, тебе об этом лучше у папы спросить вечером. У меня голова плитой занята, для телевизора там нет места.
- Спрошу, - согласился Сережа. – И про ногу тоже?
- А что про ногу?
- Представь себе, на правой я могу проскакать сколько угодно, а на левой – только одну комнату.
- Ну, это просто. Тренируйся больше. Лучше объясни, пожалуйста, почему твой мозг не скомандовал, чтоб ты вместо телевизора за уроки садился?
Сережа задумался. Действительно, почему? Мозг – он умный, он знает, что уроки надо делать, хочешь - не хочешь…. Как же Сережа оказался у телевизора? А там во время рекламы всякие елочные украшения мелькали и разговоры велись: «Подарите любимой на Новый год новый мерседес!» Или, кажется, посудомоечную машину… - Понял, - захохотал Сережа. – Ведь Новый год скоро! Мозг – он каждый день работает, даже ночью иногда, когда сны снит! Вот он и не дождется никак праздника, чтоб отдохнуть!
Мама тоже засмеялась:
- Хохотунчик мой, ты считаешь, в праздники у людей мозги не работают? Случается, конечно…
- У дяди Коли-соседа, например, - понял Сережа. – Он тогда начинает тетю Валю громко ругать, даже на улице слышно, а она во все квартиры звонит и просит милицию вызвать!
У мамы лицо стало строгое-престрогое:
- Не переходи на личности. И вообще, о старших так говорить нехорошо!
- Ну конечно, мамочка, мой мозг про Новый год думал, - поспешил вернуться к безопасной теме Сережа. Он давно уже понял, что про старших лучше ничего не говорить, даже правды. – Ведь у нас в школе будет маскарад. Девочки- хлопушки, мальчики – Петрушки!
Мама заинтересовалась:
- Это что-то новенькое. Раньше у нас все девочки снежинками назначались. А мальчики одевались, кто во что горазд. Значит, ты будешь изображать клоуна?
- Петрушка добрый клоун. И ты мне должна костюм сшить.
Мама подняла глаза к потолку. На шкафу, под самым потолком, сидел рыжий кот Тигра и лапкой пытался сковырнуть кусочек вздувшейся краски.
- Брысь, пожалуйста, - обиделась мама. – Не до ремонта сейчас!
Кот посмотрел вниз желтыми глазами и сказал презрительно:
- Вау!
- Так ты сделаешь мне костюм? – уцепившись пальцами за табурет, на котором сидел, спросил Сережа. Он догадался, что маме эта идея пришлась не по сердцу. Видимо, ее мозг какие-то неправильные команды давал. И точно, мама снова стала тереть плиту так сильно, что Сережа забеспокоился: как бы красивая белая эмаль не слезла. Вопрос висел в воздухе, как наполовину отковырнутая от потолка чешуйка краски.
- Тебе очень хочется идти на этот маскарад?
- Как же ты не понимаешь? – удивился Сережа. – Это же праздник! Дед Мороз будет подарки раздавать. Ты же сама сдавала деньги Ринате Аховне!
- Не Аховне, а Амаяковне, - голос мамы звучал глухо, как из кастрюли. То ли сердится, то ли смеется. Сережа подошел к ней и заглянул в лицо – уточнить.
- Ну, конечно, если ты хочешь…
- А разве ты не хочешь, чтобы у твоего родного сына был праздник?
Мама бросила, наконец, свою тряпку.
- Ты забыл, сынок, что сейчас идет Рождественский пост? И настоящий праздник будет 7 января – Рождество Христово?
Сережа водил пальцем по влажной поверхности плиты. Он, конечно, помнил. И очень любил Рождество. Прибранная, как к приходу самого дорого гостя, квартира, запах вкусной еды… Ночью они все пойдут в храм, но страшно в темноте не будет, потому что по дороге им встретится много людей, и знакомых, и незнакомых. И храм будет переполнен, но у Сережи есть свой уголок, откуда видно нарядных торжественных батюшек и поющих на клиросе. А потом чудесная дорога домой, снег под фонарями искрится, а внутри у Сережи звенит колокольчик, примерно как на шее у овечки возле яслей, где лежит младенец-Христос…
- Разве Христос не родится, если я немного повеселюсь на Новый год? - Он забыл, что испачкал руки пемолюксом, и глаза защипало еще сильнее, чем просто от слез.
- Ну что ты, родной! Конечно, Он обязательно родится. И я сошью тебе костюм Петрушки, - приговаривала мама, промывая ему глаза ледяной водой из-под крана.
… На маскараде было очень весело. Мальчики переодевались в своем классе, а мамы им помогали облачиться в разноцветные костюмы, завязывали ленточки длинных колпаков. Пятнадцать Петрушек – и все разные!
- Ты не Петрушка, а Ванька - Встанька, - хохотал Сережа, выскальзывая из маминых рук, чтоб похлопать по толстому животу Димку Капралова. Димке накрасили красной помадой щеки, и совершенно напрасно, потому что он сам по себе стоял пунцовый, как помидорчик.
- А ты – скелет в корсете, - придумал он. Сережа засмеялся вместе с Димкой, чего ж обижаться – праздник!
Потом они ходили вокруг елки, звали сначала Деда Мороза, потом Снегурочку. Димка, слегка побледневший в холодном зале, недовольно морщил лицо:
- Как в детском саду!
А Сереже праздник нравился – в детский сад он не ходил, и такой Новый год у него был первый раз в жизни. Жестяную коробку с подарком он распечатал дома и сразу съел пять конфет. Угощал маму с сестрой Настей, они отказались – пост.
Еще неделю после маскарада Новый год не наступал. А когда наступил – вся семья села за стол около полуночи. Они всегда так делали, папа говорил – вешку закрепить. Вешка – понимал Сережа – это отметина. Вот, мол, один год кончился, другой начался, не перепутайте…
- На грибы не налегай – живот заболит, - напомнила Сереже мама. - Оливье ешь да рыбку свою любимую.
Ровно в двенадцать ночи все сдвинули бокалы. Сережин, с яблочным соком, издал низкий чистый звук, как колокол, который один раз слегка качнули. И как-то сразу после этого звука Сережа начал ждать Рождество. Он вспоминал маскарад в школе, конфеты, которые съел в одиночку, и почему-то ему становилось грустно. Как будто он поднимался на вершину горы, но разленился и сделал привал, развел костер и установил флаг, обозначающий конец пути. А вершина все ждала его, и грустила, что он немножко предал ее.
В Рождественский сочельник Сережа не ел до первой звезды. Мама предлагала ему то кашу, то салатик, но он думал: люди столько веков и тысячелетий ждали рождения Христа – ужас какой-то! Вот уж натерпелись! В животе бурчало все сильнее, но Сережин мозг дал правильный приказ: терпеть, как люди! Нельзя же, чтобы какие-то там кишки командовали человеком! Он залез на стул у окна и стал смотреть в темное пустое небо.
- Ты что высматриваешь? – сестра Настя пощекотала его за ухом, как кота Тигру. – Вифлеемскую звезду? Вряд ли увидишь – мегаполис не любит звезд.
Как же это он забыл! В таком огромном городе не то что первую, но вторую и сто десятую звездочку трудно заметить. Сережа поискал папу – он был на кухне и помогал маме заворачивать курицу в серебристую фольгу.
- Пойдем на холмы, - попросил Сережа.
И они пошли. Морозец стоял слабый, как будто не рождественский. С вершины холма были видны мерцающие огни города и низкое небо, все в грязно-серых облаках. Облака медленно двигались, иногда приоткрывая черную глубину, но в ней не сияло ни одной звезды.
«Это ничего, - на всякий случай успокаивал себя Сережа. – Даже если не видно – она же где-то там существует! Просто, наверное, не хочет мне показываться… Правильно Димка говорил: дурацкий маскарад! Конфеты, конечно, вкусные были. Но ведь они не прокисли бы до завтра!»
И он увидел звезду. Проплыло ленивое белесое облако и открыло ее – маленькую, чистую и яркую. Звезда подмигнула Сереже, и он понял: все будет хорошо, скоро родится Христос, и внутри зазвенит колокольчик.
Сережа засмеялся и побежал вниз с холма, не дожидаясь папы.
2010 год
